Читать ria.ru в
Депутаты Ненецкого округа в единый день голосования 13 сентября большинством голосов избрали на должность губернатора Юрия Бездудного, который возглавлял регион в статусе врио с момента перехода предыдущего губернатора Александра Цыбульского на работу в Архангельскую область.
О том, как Ненецкий округ выживает в условиях низких цен на нефть, к чему привела изоляция региона в период коронавируса и какой может быть модель интеграции НАО и Архангельской области вместо объединения двух регионов, вызвавшего шквал критики со стороны жителей, Юрий Бездудный рассказал корреспонденту РИА Новости Анастасии Яконюк.
— Ничего странного в этом нет, такова особенность региона — «матрешки». Ненецкий округ является частью Архангельской области, жители округа принимают участие в голосовании по выборам губернатора Архангельской области. Но поскольку НАО – субъект самостоятельный, то и здесь выбирается губернатор. 13 сентября жители принимали участие в голосовании по выборам губернатора Архангельской области, в этот же день меня выбирали депутаты на должность главы Ненецкого округа.
— Послание мне отправили и депутаты – 14 человек из 16 проголосовали в мою поддержку, и это не только члены фракции «Единая Россия». А это означает, что есть консолидация как минимум в парламенте, и это тоже важный сигнал.
Что касается сигнала, который послали моему коллеге Александру Цыбульскому, то очевидно, что это результат тех процессов, которые были запущены в мае (Подписание меморандума о намерении объединить Архангельскую область и Ненецкий округ. – Прим. ред.). Когда он возглавлял регион, у него был очень высокий рейтинг среди жителей, поэтому результаты в НАО — это все же реакция на тему с объединением. Хотя уже в июне этот вопрос был закрыт, и мы четко сформулировали, что референдума не будет. Мы заявили о том, что этот вопрос из политической плоскости переходит в экономическую, что мы соседи.
У обоих наших регионов есть выход в Арктику, и для нас важнее решение экономических вопросов, совместная программа по развитию Арктики, и не только для нас, но и для регионов, имеющих выход к Северному морскому пути. Вот что для нас гораздо важнее. А то, какие сигналы послали жители, было понятно еще тогда, мы услышали мнение жителей, поэтому был сделан такой разворот. Так что все эти политические акции носили характер отголосков.
Мне представляется в этой ситуации, что один из кандидатов – Ирина Чиркова – просто воспользовалась этой ситуацией, эмоциями жителей в отношении процесса объединения, подняла этот флаг, хотя вопрос был давно закрыт.
— Вы сказали о важности экономического развития региона. Еще несколько лет назад, когда цены на нефть, от которых на 90% зависит бюджет вашего региона, держались на высоком уровне, ваш округ был, что называется, в шоколаде. Теперь же ситуация на рынке нефти далека от идеальной. Как пострадал бюджет округа и какие у него, на ваш взгляд, перспективы?
— Абсолютно точно. Бюджет потерял очень сильно. Вот чистая арифметика: 2018 году бюджет округа был почти 20 миллиардов рублей, в 2019 — чуть больше 19 миллиардов. В это время реализовывались социальные программы, строились дома, дороги и так далее. И наступает 2020 год – по доходам он планировался на уровне 16 миллиардов рублей, по расходам — на прежнем уровне в 19 миллиардов, так что мы уже здесь закладывали предельный дефицит.
А по факту выходит, что мы получим в этом году примерно 12,5 миллиарда рублей доходов. Если говорить, сколько мы теряем от ожидаемых доходов, это 3,5 миллиарда, то есть 17-20%, мы, скорее всего, потеряем. Если сравнивать с прошлыми периодами – и вовсе потери составят в районе 6,5 миллиарда. Это треть! Почему так происходит? Доходы нашего бюджета складываются так: треть – доходы от Харьягинского соглашения о разделе продукции (Харьягинское СРП — один из трех действующих в России проектов, реализуемых на основе соглашений о разделе продукции (СРП). Соглашение вступило в силу в январе 1999 года и было заключено на 20 лет. Объем добычи Харьягинского СРП составляет 1,45 миллиона тонн в год. – Прим. ред.), треть — налог на имущество, треть — налог на прибыль, НДФЛ составляет всего один миллиард рублей. Удивительно, но сейчас получается так, что налог на имущество мы не теряем, но теряем налог на прибыль и соглашение по Харьяге. Вот эти две составляющие приводят к такому результату.
— Что делать в такой ситуации?
— Только сокращать расходы. Мы понимаем, что при любой ситуации с бюджетом мы обязаны выполнять социальные обязательства. Это защищенные статьи – зарплаты, социальные выплаты и так далее. Наша основная задача – чтобы качество жизни жителей округа не упало. У нас не стоит задача, чтобы люди почувствовали, как тяжело теперь жить. Нужно сделать все, чтобы качество жизни не поменялось, уберечь все защищенные статьи. И мы будем выполнять эти обязательства. Это даже не обсуждается.
Конечно, мы бы хотели построить восемь домов культуры, но очевидно, что теперь это сложно сделать. Было бы неплохо отремонтировать два моста, но эти работы мы подморозили – денег нет. Отдельный вопрос – национальные проекты, в них речь идет о строительстве детских садов, школ и так далее. Сейчас очень непросто их реализовывать. Но мы не отказываемся от них, а лишь меняем параметры – что планировали сделать за три года, сделаем за четыре. Цели не поменялись – как строили школы и детсады, переселяли из ветхого и аварийного фонда, так и будем это делать, но сроки поменяются.
— На такую сложную экономическую ситуацию в этом году еще наложилась пандемия коронавируса. Насколько серьезно пострадал округ, малый и средний бизнес?
— У нас была уникальная ситуация, мы в буквальном смысле стеной отгородились. Я скажу честно, что, будучи высшим должностным лицом в то время, я принимал очень жесткие меры в отношении борьбы с коронавирусом. Было много критики в мой адрес: изоляция раздражала жителей. Они считали, что я перегибаю палку – мы ведь полностью изолировались!
Ведь было понятно, что коронавирус родился не в тундре, ему там неоткуда взяться, его могут только завезти с Большой земли. Значит, надо блокировать его на въездах. А въездов у нас всего ничего – аэропорт и баржи летом. Надо было поставить заслон, за что нас нещадно критиковали, но результат того стоил — сегодня у нас десять больных, один человек в стационаре. И это в то время, когда люди вернулись из отпусков – это самое сложное время, нужно внимательно все контролировать.
Сейчас уже в основном жители из отпусков вернулись, и я понимаю, что нам в целом удалось сдержать волну, которая могла быть. Да, мы помещали всех приезжавших на самоизоляцию, проводили обязательное тестирование, что вызывало жуткое раздражение, как и любые ограничительные меры. Но в конечном итоге это дало результаты – мы уберегли округ и сейчас очень ждем вакцину, о которой говорят. Многие жители, я уверен, с удовольствием вакцинируются.
Я должен сказать, что такая жесткая модель дает результаты с учетом наших особенностей. При этом малый и средний бизнес в нашем регионе от коронавируса почти не пострадал. Салоны красоты и парикмахерские мы открыли сразу с условием жесткого соблюдения рекомендаций Роспотребнадзора. Я сам там был – меры безопасности в парикмахерских и салонах были более жесткие, чем в окружной больнице. Так почему их надо закрывать? Это рабочие места, налоги, услуги для людей.
Гостиницы вообще не «провалились» – где еще в округе было людям проходить двухнедельную обсервацию? Там жили вахтовики и все, кто приезжал в командировки. Их кормили завтраком, обедом и ужином – вот почему не пострадали кафе и рестораны. Мы их тоже быстро открыли.
Кроме того, масштаб последствий удалось смягчить теми мерами, которые мы принимали – дали отсрочку по лизингу, дали отсрочку по кредитам, была возможность брать микрокредиты под три процента, мы пересмотрели платежи по аренде, коммунальным платежам, предоставили отсрочку и так далее. Все это помогло малому и среднему бизнесу пережить этот период. У нас не было потери рабочих мест. Более того, за этот период даже произошел незначительный прирост ИП и самозанятых.
Самой пострадавшей отраслью оказалась нефтянка. И если мы говорим о бюджете – она дает более 90% бюджета. Как бы мне не хотелось изменить структуру экономики, уйти от сырьевой зависимости в один момент невозможно. Наш округ очень большой — 177 тысяч квадратных километров, лететь с запада на восток на вертолете шесть часов. Здесь много природных ископаемых, и основным локомотивом является нефтяная отрасль.
Мы хотим диверсифицировать экономику и все для этого делаем, в том числе выстраивая совместные программы экономической интеграции с Архангельской областью. Они нацелены на то, чтобы уйти от этой абсолютной зависимости от нефтянки. Наш бюджет сверстан исходя из цены нефти в 57 долларов за баррель, сейчас он стоит чуть больше 40 долларов, а был вообще почти на нуле – вот это потери.
В последнее время у меня было много встреч с руководителями нефтяных компаний, мы обсуждали, как сохранить здесь их подразделение, инвестпрограмму, чтобы она тоже не была подвержена сокращению, как сохранить рабочие места, добычу, – это зависит от многих решений, в том числе политических, которые принимаются на уровне ОПЕК.
— Для начала я должен сказать, что дорога строится уже 30 лет. Надо полагать, что наши предшественники, которые начинали ее возводить, не думали строить ее так долго. Но есть уже целое поколение людей, которые здесь родились, выросли, отучилось и благополучно улетели, а не уехали по этой дороге.
Дорога проходит по вечной мерзлоте, она очень непростая в плане строительства, много мостовых сооружений, поэтому объект очень дорогостоящий. Сейчас зимой она функционирует как зимник – суровой зимой при низких температурах ехать можно, а при перепадах температуры, в пургу уже нет. Так что дорога условная, можно ехать, если позволяют погодные условия. Работы идут полным ходом, предстоит сделать серьезный участок, а тот участок, который был сделан много лет назад, теперь тоже требует ремонта. По моим осторожным расчетам, строительство дороги завершится к 2025 году.
В таких условиях нам остается уповать на авиацию и водный транспорт – по воде перевозим грузы, по воздуху – пассажиров. У нас большой авиаотряд, много воздушных судов, они, по сути, являются и автобусами, и троллейбусами, и маршрутками, и скорой помощью. Это предприятие, от жизнеспособности которого зависит жизнь нашего округа.
Надо сказать, что у нас очень серьезные сложности с пилотами – летное училище выпускает 60-80 пилотов в год, но у этих выпускников нет опыта налетов в суровых условиях. В то же время уходит на пенсию целое поколение людей, имеющих колоссальный опыт. А когда возникает дефицит кадров, специалистов начинают переманивать длинным рублем. Люди идут на высокие зарплаты.
Мы же испытываем острый дефицит бюджета и помогаем авиаотряду, загружаем его работой, он осуществляет перевозки во все населенные пункты, но при этом все равно часть пилотов уходят по разным причинам. Нам сегодня важно заманивать выпускников и привлекать военных летчиков, которые уже уволились из Минобороны, переучивать их на Ми-8 и привлекать для работы.
— Проблема, действительно, непростая. Мы привлекаем специалистов в том числе по программе «Земский доктор». Но важны не только финансовые выплаты, но и условия работы и проживания. Например, мы строим 12 новых современных ФАПов. Хорошие условия будут перетягивать людей. Мы в этом году начали их устанавливать. Там, где уже они появились, доктора работают с гордостью, с хорошим настроением. Мы понимаем, что нужны условия. В поселках, где проживает 200-300 человек, ФАП важнее сельского клуба.
Мы активно занимались развитием телемедицины, почти во всех ФАПах есть эти возможности – доктор в случае необходимости может провести обследование и передать данные в областную больницу, и консилиум принимает решение. Для нас это выход – любой ложный вызов или вызов по несущественному поводу обходится очень дорого. При этом телемедицина позволяет связаться с высококвалифицированными специалистами из любого поселка.
— Честно говоря, я не предполагал, что это встретит такое активное неприятие. Когда я отказался от этой идеи и сказал, что вопрос закрыт, это был мой ответ на реакцию жителей. На этапе предварительных переговоров у нас была определенная поддержка. Но многие выступили против, и сейчас я понимаю, что этот вопрос не был достаточно хорошо проработан. Но мы видим, что все эмоции, которые были связаны с этим вопросом, уже ушли в историю. 13 сентября – дата, когда предполагалось провести референдум — прошло, документ ушел в историю, и вопрос, будем так говорить, похоронен.
Можно сколько угодно обосновывать необходимость таких решений экономическими причинами, но решения такого рода, как объединение регионов, принимаются не экономистами, а жителями. Можно только убеждать, разъяснять, заставить нельзя – жители НАО отличаются консолидацией, сплоченностью, сильным характером.
Я приехал сюда полтора года назад, а за последние четыре месяца я полностью объехал округ и очень хорошо его узнал. Я многое для себя открыл. Люди живут в любых условиях – на западе, востоке, на Колгуеве и Вайгаче, где белые медведи. Они счастливы и хотят там жить, несмотря на отсутствие комфорта мегаполиса. Но я понимаю, что нам предстоит еще очень много сделать, чтобы это качество жизни приблизить к нормальному.
Когда мы встречаемся с людьми и рассуждаем чисто экономическими категориями, это всего лишь цифры. С этой точки зрения неприемлем вопрос, выгодно или нет жить на Колгуеве. Ответ — нет, не выгодно. Это остров, там суровые условия, отдаленность. Проще взять и переселить, но никто не собирается переселяться оттуда. И когда мы измеряем жизнь только экономическими категориями, для человека в глубинке это сказки. Для экономистов есть вещи очевидные – надо развивать Северный морской путь, наращивать перевалку грузов и так далее. А в глубинке надо, чтобы крыша на ферме не протекала, чтобы держать там 50 коров, делать масло и сыр.
У меня есть экономическое образование, и логика экономистов мне понятна. Но не всегда все укладывается в цифры. Есть люди, которые здесь родились, выросли и хотели бы, чтобы их дети тут жили. И я как руководитель не могу их не слышать. Я знаю, что нам потребуется много времени, чтобы узнать друг друга лучше, еще больше — чтобы появилось доверие и уважение. Здесь у меня нет иллюзий, но я знаю, как идти по этому пути.