Можно ли спасти памятники Русского Севера в уходящих деревнях? Пока специалисты спорят об этом на научных конференциях, жители глубинки переводят решение вопроса в практическую плоскость. Сами собирают деньги и берутся за инструменты.

Николай Гернет/РГ Фото: Жители мезенской Кимжи на всех уровнях власти добивались реставрации уникальной Одигитриевской церкви.

О том, как мужики пить бросили

— В Архангельской области, по информации на 2012 год, находилось 1943 объекта культурного наследия, сегодня — наверняка меньше. В целом полтора процента всех объектов культурного наследия России — на территории региона. А по количеству деревянных памятников Архангельская область на первой позиции в стране, — рассказывает один из ведущих специалистов по архитектуре Русского Севера, член федерального научно-методического совета Минкультуры РФ Михаил Мильчик. — Памятники — зримая часть нашей национальной культуры. Забота о них — это, собственно, и есть патриотизм. А утрата каждого — национальная трагедия.

А вот для живущих рядом с уходящими храмами это и трагедия личная. Особенно больно тем, у кого в строительстве церквей принимали участие прадеды. Неслучайно на Севере появились истории спасения храмов "снизу", когда северяне начинают действовать, не дожидаясь решений "сверху".

В 2017 году "Российская газета" рассказывала о жителях вельского села Пежма. В начале 2000-х местные большухи, как называют на Севере хранительниц очага, решили "разбудить" своих мужиков и спасти главный храм села — каменную Богоявленскую церковь. Деньги на мегапроект собирали дедовским способом — по кругу. Подключились члены Поморского землячества в Москве, волонтеры, главы района и муниципального образования "Пежемское" — у местных администраций тоже есть ресурсы.

Словом, уже 15 лет белокаменный красавец храм объединяет жителей Пежмы и земляков-горожан. Он и сегодня в лесах: в 2021 году местный ТОС снова выиграл грант на стройматериалы, специалисты завершили облицовку и побелку стен. Тем временем попечительский совет начал собирать деньги на восстановление шпиля колокольни. Благотворителей нашли, дело за подрядчиками…

Кстати, часовни вокруг Пежмы — Казанскую в деревне Берег, деревянный "восьмерик" в Семеновской и все остальные — местные жители тоже привели в порядок. Само собой, не реставрировали — реанимировали, спасая от снега, ветра и дождя. Тем временем многие местные мужики, по словам главы Пежмы Владимира Трапезникова, перестали пить — времени на это у них больше нет.

Стройматериалы завозили вездеходами

Десять лет подряд жители мезенской Кимжи на всех уровнях власти добивались реставрации уникальной Одигитриевской церкви, объединили ресурсы государства и свои — и в прошлом году довели дело до конца. В Шенкурском районе решились на такой же сложный проект — сохранить Никольский храм бывшего Химаневского прихода в деревне Глухая Коскара — не касаясь стен, залатать кровлю, пока вода не начала разрушать памятник изнутри.

Места эти еще в 1315 году стали частью владений новгородских бояр Своеземцевых. В 1420-х глава семьи — посадник Василий Степанович — начал строить на Ваге собственный городок, затем монастырь, а в окрестных деревнях, в том числе в Химанево, возводил храмы. Но дерево нередко уничтожал огонь, поэтому прихожане старались заменить его на камень. Это и сегодня шокирует туристов: парят на шенкурских крутоярах — в Корбале, Усть-Леди, Коскаре — величественные каменные храмы, вокруг которых лепятся пустые избы.

Кстати, прихожане строили и содержали их на собственные средства, в том числе в Коскаре: Никольскую церковь здесь заложили в XIX веке на деньги семьи Матвеевых. Позднее Матвеевы стали купцами на Вытегре, но родовой храм поддерживали. Причем сложен он из кирпича настолько ладно и крепко, что без реставрации стоит уже больше ста лет. А вокруг на десятки километров — ни души. Последняя жительница, Марфа Елизарова, умерла в 1982 году.

— Десять лет назад на колокольню еще можно было забраться по лестнице. Но "попад" туда… Места дикие, по пояс трава, бурелом. Дома стоят с открытыми дверями и выбитыми стеклами. Между тем в храме даже роспись на стенах жива, — рассказывает научный сотрудник Шенкурского районного музея Клавдия Дунаева.

В эти "непопадные" места шенкуряне завезли стройматериалы, кровельное железо, собрали деньги на работу высотников-кровельщиков. Причем доставляли все это… многократными рейсами вездехода.

Турпрограмма — на любой вкус

Опыт Пежмы и Кимжи подсказывает, что будущее есть даже у самых долгосрочных проектов. Правда, в Коскаре сегодня не живут даже дачники.

— Деревню не возродить в первоначальном смысле, но выход, я считаю, есть — строить гостевые дома, привлекать туристические организации, — говорит Михаил Мильчик. — Если организовать рекламу, продумать логистику — туристы поедут. И не только ради храмов: ловить рыбу, собирать грибы и ягоды или просто пожить на лоне природы. Посмотрите, как сегодня автомобильный туризм развивается, — это не фантастика, а вполне реальная история.

Кстати, гостевые дома в Шенкурском районе сегодня стали очень популярны. Начиная с 2020-го жители Москвы и Петербурга разбирают не только их, но и пустовавшие ранее избы — кто в аренду, кто в собственность. Предложение, как говорится, ограничено. А цены более чем доступны. В Одинцовской, к примеру, плата за сутки не превышает тысячи рублей. Турпрограмма — на любой вкус. В Ваге на удочку клюет 18 видов рыбы, а как прекрасны сосновые боры Шенкурья, пропитанные солнцем!..

Тем временем шенкуряне планируют новую экспедицию по спасению храма.

— На колокольне нужно скорее кровлю перекрыть, а там и основной храм — пять куполов, — объясняет один из инициаторов проекта Сергей Попов. — Если этого не сделать в ближайшее время, разрушение будет продолжаться катастрофическими темпами.

Никольскую церковь в Коскаре заложили в XIX веке. Фото: Шенкурский краеведческий музейПрямая речь

Михаил Мильчик, член федерального научно-методического совета Минкультуры РФ:

— Спасать памятники, безусловно, нужно. Причем когда это делают местные жители и волонтеры, речь может идти лишь о консервации — перекрытии кровли, замене сгнивших элементов. Хотя есть одно но — противоаварийные работы должны проводиться при участии архитектора-реставратора.

Cамое главное — сегодня прежде всего нужно провести комплексный мониторинг всех памятников архитектуры Архангельской области, чтобы оценить их текущее состояние и срочность проведения работ. Считаю также, что давно пора создать специальную бригаду, которая по определенной программе проводила бы элементарные противоаварийные работы на памятниках архитектуры.

А памятники, зримо воплощающие историю деревень и сел, память о живших здесь людях при инициативах снизу и поддержке сверху могли бы вдохнуть новую жизнь в гибнущие селения, каковых великое множество на бескрайних просторах нашего Севера.

Кстати

Конечно же, государство выделяет средства на восстановление памятников. Так, в Архангельской области программа "Культура Русского Севера" получила более 12 миллиардов рублей на пять лет. Но это деньги на все — ремонты театров, библиотек, музеев. По информации регионального минкульта, в прошлом году обследовано 180 объектов культурного наследия, выявлено 10 новых, контрольные мероприятия проведены в 136. В "программный" список противоаварийных и реставрационных работ вошли памятники в Архангельске, Каргополе, Сольвычегодске, Пинежье: всего с десяток пунктов. Но их в десятки раз больше (правда, сюда не входят нацпарки, Соловки и Новодвинская крепость, где на реставрацию выделяются серьезные федеральные средства).